Я еду в такси в верхний город. Я уже несколько дней бездельничаю. И тут из окна такси я вижу, как на киноэкране появляется надпись DOWN BY LAW Tom Waits John Lurie Roberto Benigni. Как странно, когда кажется, что ты исчезаешь в психическом забвении, увидеть свое имя на экране, как будто оно что-то значит. Позже, в тот же день, The New Yorker назвал меня "Хамфри Богартом восьмидесятых".

Я должен поехать в Англию и Францию, чтобы подготовить прессу для Down by Law и нового альбома.

После этого я должен отправиться в Японию для участия в рекламе. Я решаю вернуться через Гавайи и взять несколько дней отпуска в одиночестве.

Я лечу в Гонолулу и бронирую дорогой отель. Это ошибка. Пляж ужасен, а люди, живущие там, ужасны. Проснувшись, я чувствую себя ужасно. Сначала я думаю, что это смена часовых поясов, но вспоминаю, как смотрела в зеркало в номере и думала: это не смена часовых поясов, это что-то другое.

Я не могу пройти через дорогой, блестящий вестибюль, поэтому выхожу на улицу через черный ход. Я выхожу на пыльную аллею, где мусор из отеля переполняет мусорные баки, и повсюду летают мухи.

Я начинаю идти по аллее, чтобы посмотреть, куда она ведет, и тут впереди появляется парень, идущий мне навстречу. Он очень сильно хромает, а его волосы все в клочья и всклокочены. Похоже, у него лишай.

Как только я подхожу к этому парню достаточно близко, чтобы увидеть, что у него невероятно сильные прыщи и болезненные фурункулы по всему лицу, он улыбается гнилозубой ухмылкой и говорит: "Хорошего вам дня в раю".

-

Если пожарные спросят ваш адрес, не говорите им. Они придут с топорами, чтобы все сломать и облить водой все ваше имущество.

Я возвращаюсь в Нью-Йорк, и то плохое чувство, которое я испытал на Гавайях, снова настигает меня. Я думаю, что, возможно, дело в квартире. Кажется, что каждый раз, когда кто-то приходит, он засыпает, а мы с Казу всегда чувствуем себя уставшими и больными.

Мы думаем, что это угарный газ, и начинаем звонить разным людям из телефонной книги. Я звоню в EPA, а там говорят: "Если вы думаете, что в вашей квартире угарный газ, звоните в пожарную службу".

Я думаю: "Странно, пожарная команда?

Я звоню в пожарную службу и говорю, что, возможно, в моей квартире угарный газ.

"Какой у вас адрес, сэр?"

Я говорю им.

"Мы сообщим об этом".

Я предполагаю, что они мне перезвонят, и не думаю об этом дальше.

Казу готовит на огромной кухне. Я разговариваю по телефону с Вэл, а за окном первого этажа происходит много событий, но я не обращаю на них внимания. Краем глаза я замечаю большое красное пятно, потом еще одно. И еще сирены, но когда живешь в Нью-Йорке, сирены звучат постоянно, и их просто не замечаешь. Они становятся частью вашего дня. Но когда большие красные машины начинают останавливаться возле моего дома, мигающие огни заставляют меня подойти к окну и посмотреть, что происходит.

"О нет".

Пожарные машины выстроились вдоль квартала.

Пожарные стучат в дверь. У них у всех топоры. Они хотят войти и начать крушить вещи. Им очень нравится входить в чужие квартиры и громить их. Почти так же, как им нравятся их сирены и мигающие огни.

Я так и не узнал, была ли утечка угарного газа или нет.

-

Я неважно себя чувствую и пару месяцев провожу в основном в постели. Казу присматривает за мной. Готовит замечательные блюда.

"Что ты хочешь на ужин?"

"Сплобс".

"Что такое спробс?"

"Боб".

Я стал называть ее "Кабуки Боб" без всякой причины. Песня "Bob the Bob" на пластинке Voice of Chunk - для нее. Я люблю Казу. Я действительно люблю ее. В самом чистом виде.

"Боб, скажи: "Все пуэрториканцы участвуют в параде в "Палладиуме". "

"Нет, а что такое проростки?"

"Это жареные, жареные, жареные кусочки картофеля, потом вы их отвариваете и снова жарите".

"Что такое спруты, тылы?"

"Скажите: "Все пуэрториканцы едут на такси в "Палладиум". "

"Нет".

Самое удивительное для меня в японцах то, что произношение "L" и "R", "B" и "V" - это не проблема устной речи, как, например, американцы не могут выговорить "R". Это проблема слуха. Они не слышат разницы. Если я скажу "Джон Лури", а потом "Джон Рули", для них это будет звучать одинаково. Я верю, что это правда. По крайней мере, так мне объяснил не один японец.

Я зову ее с кровати, но она не отвечает. Я встаю, чтобы спуститься вниз, и вижу, что она сгорбилась рядом с колонками стереосистемы.

"Что ты делаешь?"

"Ничего".

Я смутно слышу, как мимо нее проплывает Билли Холидей.

Казу скрывает от меня, но она практикуется в пении. Круглые сутки она слушает Билли Холидей и тренируется. Через два месяца она может петь точно так же, как Билли Холидей, но с легким японским акцентом. Это просто поразительно. Никто не может петь так, как Билли Холидей. Кадзу может петь точно так же, как Билли Холидей, с японским акцентом.

Какая она необыкновенная.

-

Мы вернулись в Японию. Казу поехала с нами, чтобы переводить и вообще быть веселой компанией. У нее был флакон дорогого увлажняющего крема, который я ей купила. После долгого перелета мы ждали, пока тонна нашего багажа сойдет с конвейера. За время полета из меня была выпита каждая частица увлажняющего крема. Я попросил у Казу увлажняющий крем, но она сказала, что сначала нужно умыть лицо, иначе я потрачу его впустую. Она хранила увлажняющий крем, и мы даже поссорились из-за этого.

Мне было совсем нехорошо. Я упала в обморок после первого же концерта. В конце тура я решил остаться в Японии с Казу, чтобы попытаться восстановиться перед вылетом в Европу для встречи с группой. Она отвезла меня в этот прекрасный экзотический отель в Киото. Ванна была сделана из дерева.

Позвольте мне повторить, пока вы не поймете всю прелесть этого: Ванна была сделана из дерева.

Еда была неземной. У женщины, управлявшей этим заведением, было элегантное, сильное лицо. Она вносила на ужин потрясающие блюда и кланялась. Я поклонился ей в ответ, а она поклонилась так низко, что чуть не сползла